Умка и БРОНЕВИЧОК / «Заначка»
Мистерия Звука
НА ЗЕМЛЕ ВЕЛИКОЙ КУНГАХЭЛЛЫ
Ближайший аналог этого альбома, наверное, «Электричество» «Аквариума»: половина великолепная, а другая — «концерт в холодном цирке города Гори» — жрите, как записано. В этой игре всегда что-то не так: денег на запись у Ани оказалось недостаточно именно в тот момент, когда она перестала выпекать альбомы, как пирожки, и сделала очередной «шаг за». Хотя как самостоятельная работа, вторая часть альбома была бы вполне милым домашним циклом, не задери первая планку умкиных возможностей столь высоко.
Любой человек, позволяющий себе рассуждать о записях St. Анны в таком ракурсе, неизбежно оказывается в незавидном положении из разряда «кто, набив пирожным рот, говорит: а где компот». Рядом с Герасимовой ставить у нас нечего: все, что угодно, сразу покажется либо кустарным, либо пафосно-претенциозным, либо и тем и другим одновременно, либо попсой. Умка есть единственный в России «корневой рок», каким его хотели бы видеть чистоплюи от спиритуальной аутентики — уходящий этими корнями в золотой психоделический век 13th Floor Elevators, Grateful Dead и Quicksilver Messenger Service. «Бородатая музыка», как ее определяют знающие толк в этих козлятах музыканты «Броневичка», прошедшие огненную воду ВИА «Молодые голоса», раннего «Круиза», Ольги Арефьевой и психоделического подполья Севастополя.
Первая, поистине платиновая сторона «Заначки», включает пять треков, из которых отныне, как минимум, два автоматически попадают в любой новый герасимовский «бееест»: «Метроном» и «Дерево без корней». Да и три остальные a priori хочется засунуть туда же. Вековую ритм-энд-блюзовую грусть умкиного вокала перестали в вестернизированном угаре зарывать в инструментальную глубь до неразличения слов: проект, к счастью, перерос эти инфантильно-русофобские понты от саунда. Вокальные линии первых пяти композиций «Заначки» хрупки, шершавы и рельефны: слушая альбом, их словно держишь на ладонях — как собственное сердце.
В текстах Умки давно уже нет и призрака слюнявого хиппизма. Есть, как всегда, высокий филологический пилотаж профессиональной переводчицы, продетый в игольное — для таких масштабов! — ушко камерного пьянства на поваленных заборах. Виртуозные рифмы словно соскребают разрозненные закоулки жизни по сусекам воедино: «крест — ист и вест», «меня заныкал — кнопка выкл», «дабл — корабль», «как положено — мороженое», «пиздюли — не могли» и т.п. Щелчок пальцев — и возвращается целостность мироздания. «Газ бывает, чтобы жать, земля — чтобы в ней лежать». Кто бы перевел для Шумахера...
Сергей Гурьев
«Контр Культ УР'а» № 5/2002