"Я невероятно знаменитая девушка". Интервью Умки телеканалу СТС, Томск, 16.02.2006

Ведущая:Сегодня у нас в гостях лидер группы «Умка и броневик» Аня Герасимова. Здравствуйте, Аня!

Умка: Здравствуйте.

В: Почему вдруг ваша группа переименовалась из «Умка и броневичок» в «Умка и броневик»?

У: Она не «переименовалась». Это все равно как, если бы вы сказали, что я из Ани «переименовалась» в Анну Георгиевну.

В: Ну, хорошо. Почему этот уменьшительно-ласкательный суффикс исчез?

У: Во-первых, никто правильно не умеет писать слово «броневичок». Мы столько раз сталкивались со всякими «браневичек» и так далее, что мы решили упроститься... А с другой стороны, мы уже такие большие... Все: «Ой, «Умка и броневичок» - это что, детское?» Получается как история с пластинкой Егора Летова «Прыг скок. Детские песенки», которые родители детям покупали, а потом жалобы присылали в магазин.

В (смеется): Ага...А хотелось бы знать, за какие-такие дела и умные поступки вы получили имя Умка?

У (задумчиво): О-о...Ну...там на самом деле ничего умного не было. Просто я в тот момент отличалась от большинства своего окружения тем, что я была уже даже не студентка, а уже аспиранткой...

В: А-а...Это вот в честь ваших академических...

У: Вообще в честь повышенной «умности», которой я отличалась, как-то так обозвали случайно...за какой-то совершенно неумный поступок. В шутку.

В: Это правда, что у вас в семье было принято сочинять песни? Кто был у вас главным композитором?

У: Да у нас не было ничего такого установленного...Просто приходили гости, и я ко всем приставала, чтобы меня немедленно послушали, как я пою. Хватала я ложку, которой ботинки надевают, вместо микрофона и пела туда разные песни...

В: Спонтанные акынские песни?

У: Нет, почему «акынские»? Я пела песни советских певцов и композиторов, пародировала их лихо, как обезьянка. Магомаева, Зыкину...всяких.

В: О-о-о! Даже так?

У: Угу. Но все это было на уровне прикола. Это не было так... когда тебя одевают в кружевной воротничок, ставят на стульчик и ты как дурак там...Нет, это все было очень лихо.

В: А-га. Ну что же...вот еще одно из ваших достижений, которым вы похвастались в своей автобиографии, это то, что в старших классах вы писали...

У: Я не похвасталась. Я констатировала факт.

В: Ну что же. Вы не утаили факт, что в старших классах написали два романа...

У: Отвратительных! Там так и написано: романы читать невозможно. Ничего себе, похвасталась!

В: Сочетали ли вы...

У: Это скромность. Другая бы написала: «Я! Писала романы уже когда маленькая была! Это были прекрасные удивительные творения! Как жаль, что они не сохранились!» Они сохранились, и я знаю, что они плохие.

В: Ну что ж, давайте тогда с точки зрения вашей скромности...Я вот что хочу спросить, они были посвящены русской интеллигенции 19 века...Вы в то время как-то идеализировали эту эпоху?

У: Нет, мне просто было интересно это. Я с детства проявляла склонность ко всяким исследованиям. Я прочла книжку «Поэты «Искры»... Не ленинской «Искры»...Это была газета «Искра», которую издавали шестидесятники 19 века, Курочкин, Минаев – они были очень остроумные ребята, сочиняли страшно смешные стихи... У меня последовательно там сначала Минаев был другом... в давно прошедшем прошлом...(чувствуется, что монолог о поэтах «Искры» сильно подрезан при монтаже) то есть, ты настолько много знаешь о человеке, что начинаешь с ним дружить...

В: И захотелось все это выразить в романах?

У: Нет. Это в первый раз. Потом, слава Богу, никаких романов не было. А тогда я же думала, что я писатель...

В: Вас называют «легендой русского андерграунда»...

У: Ну это такие люди, которым больше сказать нечего. Я вам не рекомендую за ними повторять.

В: А вам самой комфортно все время находиться в этом состоянии...

У: А я не нахожусь в этом состоянии, я не являюсь «л.р.а.» В этом состоянии находятся люди, которые такие ярлыки лепят на нормальных людей...

В: Если бы вы писали статью о себе, и вам нужно было бы как-то определить...

У: Я бы не стала писать – Я ЛЕГЕНДА РУССКОГО АНДЕРГРАУНДА!

В: Но какое-то...если бы пришлось делать определение...вы бы дали себе? Тому направлению, в котором вы занимаетесь?

У: Я роком занимаюсь. Играю рок.

В: А при этом стремились ли вы когда-нибудь к такой широкой популярности, чтобы...

У: Я считаю, что я не просто «стремилась», я ее достигла. (скромно) Я невероятно знаменитая девушка.

В: Вы не указываете четких гонораров для организаторов концертов...

У: Организаторы бывают разные. Я вам сейчас все расскажу. Бывает, что организатор...какой-нибудь маленький...олигарх, который очень любит рокенрол. И вот в каком-нибудь маленьком совершенно неизвестном городе устраивает клуб и ему самому по кайфу...допустим, у него есть радиостанция, клуб...и он приглашает туда тех, кого хочет. И он может заплатить какой-то нормальный гонорар. А бывает, что звонят какие-то совершенно сопливые девочки или мальчики и говорят: «Умочка, ну, пожалуйста, приедьте к нам в город, у нас ничё хорошего никогда не происходит...» Ну...язык у меня повернется, я им в матери гожусь, спросить: а скоко вы мне заплатите? Я говорю: ну хорошо, мы приедем, но вы нам что-нибудь дайте, чтобы мы могли...уехать, например, от вас. Вы соберите чего-нибудь там «со входа» хотя бы...

B: Угу. Но вообще в этом какая-то философия есть. Вы такой скромности во всем придерживаетесь? И в гонорарах...и готовы спать на матрасе на полу, как вы указываете...

У:Ну...лучше на матрасе на полу, между прочим, чем на раскладном диване, который вот так вот устроен (показывает рукой волну) Да-а...на матрасе очень полезно! Вот у меня спина болит...

В: На Арбате когда выступали вам часто не столько деньги давали...

У: Это давно было...

В: ...сколько подарки в виде одежды, продуктов.

У: Ну, на Арбате я бы не стала больше выступать...

В: А вы сейчас больше этого не делаете?

У: Не-ет. Уже лет пять, наверно. Да и Арбат стал...

B: А что, что-то изменилось там?

У: Много чего изменилось. И Арбат стал совсем...он и раньше-то был не фонтан, а теперь вообще никуда не годится. И клубы появились, в которых нас...это я почему играла на Арбате? Потому что никто нас в клубы не пускал, никто нас не знал. В лучшем случае – а, Умка? Да, лет десять назад была такая хиппи, пела андерграунд. И такой ярлык сразу – бац. А то что у меня уже нормальная группа, мы хорошо играем...Мы должны были доказывать это. Мы снимали площадки за свои деньги, скидывались, устраивали большие концерты бесплатные, чтобы показать, что мы на самом деле нормальная рок-группа, что мы не подзаборные... (задумчиво) Это просто смешно, насколько много гонору у людей, которые обо всем этом судят. Потом эти же люди начинают на тебя налеплять - «ой, легенда андерграунда...вот они, какие независимые...ой, да вы что! Получаете деньги за концерты?! Как же вы можете?! Вы же легенда андерграунда! Вы же наша единственная надежда! Вы же не продаетесь!» (разводит руками) Смешно? Но факт.

B: У вас же в жизни были такие периоды, когда вы выступали на международных конференциях, вели семинары, была научная карьера...

У: Ну и что? Я тогда была филологом...

В: Вы так говорите как будто в прошлой жизни...

У: Да.

В: Что вас не устраивало в той жизни?

У: Меня все устраивало, только мне надоело. (пауза) Вот вы, например, побудете немного телеведущей, а потом вы...решите поехать в Африку...ловить редких бабочек, разноцветных. Это же интересней?

В: М-м-м...

У: А потом вы, например, будете снимать кино, а потом займетесь дайвингом. Жизнь-то большая, и хочется в ней делать массу интересных вещей. А всю жизнь ходить на конференции, писать эти статьи...

В: Можно предположить, что и рок-н-ролл это не навсегда?

У: Ну...пока что навсегда...Нет, конечно, нельзя выходить на сцену в 85 лет...А может, и можно – не знаю. Кит Ричардс вон прекрасно выглядит. Ему, конечно, не 85, но он готов и до 85 держаться.

В: Если поговорить о той вашей жизни, когда вы еще занимались наукой, ваша диссертация была посвящена такому объединению советских литераторов как «обэриуты»...

У: Да. Только я хочу подчеркнуть, что они были не столько «советские», сколько «вопрекисоветские»...

В: Антисоветские?

У: Нет, они не были «антисоветские». Они просто были в советские времена, они были в 30-е годы. И заниматься этим направлением был с моей стороны некий эпатаж, потому что эта тема была полу-запрещенная. Пока я этим занималась, это стало модно. И стало уже не так интересно.

В: Вас все-таки привлекали эти сложности?

У: Конечно.

В: Еще одной темой вашего научного интереса были битники...

У: Это уже было не очень научно...Да и «обэриуты»...Я вообще человек не научный. Я просто умею имитировать этот научный язык, точно так же, как я имитировала этого Магомаева и эту Зыкину. Обезъянничество такое. Я могу псевдонаучным языком изложить какие-то свои соображения.

В: Битники, если я правильно понимаю, были предтечей хиппи, да?

У: Строго говоря, если смотреть со стороны, вот сейчас, то, может быть, и да. Но сами себя они никакой предтечей не воспринимали. Они сами по себе были удивительным революционным переворотом в образе жизни.

В: Можно обозначить, в чем был смысл их существования, их философия?

У: Это люди, которые сделали маргинальный образ жизни...я сейчас поясню, что такое «маргинальный». Я только вчера в электричке об этом говорила со своим другом. Они маргинальный образ жизни узаконили как возможность. Потому что в маргинальности кроются интереснейшие возможности. А «маргинальный» это то, что на грани находится...Как я объясняла этому человеку, он тоже музыкант, - смотри, с одной стороны мы как бы интеллигенция, а с другой, мы рок-музыканты, а с третьей стороны, если посмотреть глазами вон той бабушки, мы просто бродяги, люмпен, который путешествует незнамо куда...

В: Насколько я прочитала о битниках, там говорится, что они пытались своего рода сексуальную революцию произвести...

У: Битники – нет. Сексуальную революцию делали хиппи. Битники вообще никакой революции не делали, они просто так жили.

В: А что лично вы думаете о свободной любви?

У: Я ничего плохого о ней не думаю. Вообще любовь это свободная вещь. Любовь не может быть несвободна. Это уже не любовь, а дрянь какая-то.

В: Да, наверное, в каком-то смысле...Но тогда давайте разберемся...

У: Вы имеете в виду половую неразборчивость? Нет, я этим не страдаю. Когда я с кем-то, то я с этим человеком с начала и до конца. Но это свободно. Вот и все. А когда я ни с кем...давно этого не было...тогда у меня полная свобода выбора. То есть ложные моральные принципы не должны довлеть над свободным выбором человека в любви.

В: Ложные моральные принципы, это которые? Которые записаны в Библии, установлены обществом, законодательством?

У:Это которые - «а что скажет соседка Марья Иванна? А как же так – от меня вчера Вася вышел, а сегодня Петя?» И Марья Ванна будет мне за это дегтем мазать дверь. Вот это ложные принципы.

В:Вы в одном из пояснений к своей песне написали такие слова, что не любите девчонок, особенно тех, которые любят тусоваться с музыкантами. И в другом вашем рассказе «про плацкарту» опять заявление, что вы не терпите женские компании...

У: Это не просто женская компания. Это был полный вагон...150 лесбиянок, которые ехали на концерт «Ночных снайперов» и Земфиры. Это был безумный совершенно поезд. Они всю ночь...мне наплевать на их сексуальную ориентацию, если бы они помалкивали и тихо спали...пусть они там хоть чем занимаются...

В: Вас так раздражают особи женского пола?

У: Меня не раздражают нормальные особи никакого пола. Просто особи женского пола, когда их много, и они начинают вместе все тарахтеть...Ну вы же знаете сами. Собираются вместе и...я не знаю....как курятник. Очень надоедает. Они прямо как друг перед другом выхваляются, кто из них глупее. Я подозреваю, что когда мужиков много собирается, они тоже ничем не лучше. Где-нибудь на футбольном матче. Но я, к счастью, редко с этим сталкиваюсь.

В: Если бы ваши фанаты были в том вагоне, как они бы себя вели?

У: У меня нет фанатов, у меня – друзья.

В: Ну друзья.

У: У моих друзей есть голова. С ними можно поговорить. Кстати, о детях. У Филимоновых, между прочим. Самая маленькая девочка утром открывает дверь. Мы правда уже встали, я делаю зарядку. Маленькая совсем, ей полтора года, открывает дверь и пытается зайти. Я ей говорю: девушка, подождите, пожалуйста, там, снаружи. Мы скоро выйдем. И она аккуратненько закрывает дверь и удаляется. Вот такое существо все понимает, а эти фыр-фыр-фыр (машет руками) они ничего не понимают.

В: А вы каждое утро делаете зарядку?

У: Да.

В: Вы такой сознательный человек, следите за собой?

У:А как же? Это ж себе дороже, если этого не делать.

В:Понимаю, но ведь лень-матушка, она ж впереди нас бежит.

У:Я просто без этого проснуться не могу как следует... А еще я на лыжах хожу каждое утро и еще по снегу босиком.

В: По снегу?!

У: Да. Но недолго. А то, один приятель узнал, что я хожу босиком по снегу, потом мне sms-ку присылает: «Я походил по снегу босиком – чуть не умер!» Я ему пишу: «Сколько ж ты ходил?» Он отвечает: «Полтора квартала.» (крутит пальцем у виска)Это надо три минуты, пять – побегал, обулся и пошел.

В: Скажите, а ваш сын, он разделяет ваши жизненные принципы?

У:У моего сына есть свои жизненные принципы, которые недалеко от моих отстоят, потому что мы с ним вместе росли. Но он пожестче, он все-таки мужик. Помаргинальнее и посерьезнее. Я, например, могу просто по каким-нибудь холмам лазать, то он идет и залезает на самую высокую гору один зимой.

В: То есть он экстремал?

У:Ну да. Кстати, он работает корреспондентом на телевидении сейчас.

В: Вы в какой момент обнаружили, что он самостоятельный человек? Насколько он самостоятельный?

У: Я хотела бы чтобы он был самостоятельным с первого дня. То есть чтобы он не приставал и жил своей жизнью. И иногда с ним вести умные беседы.

В: Но так не происходит.

У: Да. Этого...не вполне получилось. Первые три года приходилось ему нос вытирать и так далее (смеется)

В (смеется): Ну, конечно...

У: А потом уже с ним на равных...

В: А приходилось ли вам читать ему...

У:Нотации?

В: ...стихи Хармса?

У: Стихи? Приходилось. И Хармса и Мандельштама и Введенского и всех остальных.

В: И как он насчет черного юмора у Хармса?

У: Прекрасно.

В: Вы его любите?

У: Я?

В: Да.

У: Или он?

В: И ребенок соответственно.

У:Мне рассказы Хармса очень нравятся... в отличие от стихов. Стихи Хармса, я считаю, совершенно... на голову не наденешь. А рассказы хорошие.

В: Как же вы тогда ребенку-то страшные стихи читали?

У:Ребенок, во-первых, сам довольно рано научился читать и читал что хотел. Он читал гораздо более страшные вещи, чем рассказы Хармса. Он читал всякие книжки по римской истории. А там такие штуки понарассказаны, что... у-у-у...вообще!

В: Угу. Ну что ж. Я насколько знаю, через две недели вы будете выступать в литературном музее в Москве...

У: Да. Как это ни смешно.

В: Что это будет из себя представлять?

У:Я написала в анонсе «Умка как Аня Герасимова и не только». Что это будет? Не знаю... сяду с гитарой, скажу: задавайте вопросы. Кончится тем, что заставят песни петь. Как обычно. Могу стишки какие-нибудь прочесть.

В: Э-э...давайте лучше обратимся сейчас к такой традиции, которая существует в нашей программе. Здесь (указывает на зеленую вазу в центре стола) собраны высказывания известных людей, афоризмы, выберите одно из них и выскажите свое мнение.

У: Я думала, надо будет угадать(берет бумажку из вазы), кто это написал.

В (смеется): Нет.

У (читает): «Все что посылает нам судьба, мы оцениваем в зависимости от расположения духа».

В: Согласны ли вы с этими словами?

У:Я не знаю...Иногда судьба такое посылает, что расположение духа тут же меняется. Допустим, ты идешь в прекрасном расположении духа, и вдруг на тебя сверху падает кирпич. Все! Расположение духа меняется.Я не согласна.

В: Угу. А с вами жизнь так часто поступает, что вам какие-то такие неожиданности посылает?

У:Я стараюсь этого как-то избегать. Хотя некоторые люди думают, что я сама все время на свою голову ищу каких-то приключений. На самом деле, я очень осторожная, осмотрительная и аккуратная девушка.

В: Ну что ж, спасибо вам большое за то, что побывали у нас в гостях и заглянули к нам «В телевизор»!

У: Спасибо вам. С вами было очень интересно.