МЕТРО (www.russianmetro.com). #132, 11-17 августа и #133, 18-25 августа

Умка: "Голова сама знает, как ей жить!"
(I часть интервью)

В июле и августе на нашем континенте гостит Умка. Она ездит со своими концертами по городам Америки и приносит радость и немножко забытую атмосферу русского андерграунда. "Умка и Броневик" - частые гости и добрые друзья Русского Рок-Клуба в Америке, участники наших фестивалей и концертов. В этот раз, в Нью-Йорке они выступят трижды √ уже состоялся концерт на Манхеттане 23 июля; 27 июля в дружественном нашему Клубу бруклинском баре "Брат", и предстоит еще один, в Книжном магазине, 19 августа. Приходите! В лучших рок-н-ролльных традициях √ вход будет бесплатный! (подробности на сайте www.russianrock.net)

Это эксклюзивное интервью Анна Герасимова (а именно так и зовут Умку) дала Русскому Рок-Клубу в Америке и всем читателям этой странички.

RR: Для начала √ предположим такое, что есть человек, который совершенно тебя не знает. Но хочет узнать. Какие именно свои песни и какой конкретно кусочек жизни для иллюстрации ты можешь представить, чтобы у человека составилось более-менее понятное представление о твоем творчестве и о тебе, как о личности и музыканте?

У: Ну, например, текст песни "Дорога пришла" - как только что сделала одна замечательная Катя, когда писала про меня своим друзьям в своем ЖЖ. Это и песня, и кусочек жизни. Точнее, целая жизнь в одном маленьком тексте, как в автомобильном зеркальце.

Дорога пришла к человеку домой
Дорога сказала: ты мой
Берет он послушно дорогу за хвостик
Идет с ней в какие-то гости
А после все дальше и дальше по ней
Она все длинней и длинней
Живут без жилья они, спят без белья
Она говорит: я твоя
А он говорит: е-мое!
Даешь белье и жилье!
Пусти, я пойду себе дом поищу!
Она говорит: не пущу.

RR: Все ли твои альбомы можно четко классифицировать как один стиль, или же они представляют разные течения?

У: Никаких разных течений. Мы ребята старорежимные и играем рок. В Америке это называется "рок-н-ролл", в широком смысле. Альбомы различаются скорее по настроению: "Ход кротом", например, волшебно-расплывчатый, а "600" скорее похож на кулак, летящий вам в морду. В разные периоды жизни ведь разное настроение у человека. Но в итоге все равно получается Умка. Как J.J.Cale сказал в одном интервью: иеногда хочется чего-то разнообразить, вроде пытаешься и так, и сяк покрутить, а в результате получается все равно Джей-Джей Кейл, и никуда ты от него не денешься.

RR: Какой свой альбом самый любимый и почему? Есть ли такие вещи, которые хочется исполнять вне зависимости от времени написания  - всегда?

У: Вообще самый любимый - всегда последний, младшенький. Сейчас это "Ничего страшного", на нем все песни новые, сочинены и записаны они были единым куском, который (кусок), наверное, еще в жизни продолжается, поэтому для нас все, что происходит на этом альбоме, остается животрепещущим и актуальным. А в исторической перспективе любимым на все времена остается упомянутый "Ход кротом" - несмотря на явное техническое несовершенство, это наш первый самостоятельный детеныш, которого мы сделали по любви и воспитали как хотелось. И это слышно там, все с таким кайфом делается, хоть и неумело еще.
 Есть песни, которые совсем не хочется петь на концертах: среди них и такие, которые не были записаны и их никто не знает, кроме моей тетрадки - ну, просто откровенно слабые вещи. Есть такие, которые с годами потеряли для меня актуальность или привлекательность, я как-то сильно изменилась по отношению к ним (например, знаменитый "Раскольников"). Есть совсем новые и милые моему сердцу, но не концертные по определению (""Прямая речь" или, наоборот, "Шагреневая кожа"), они работают только на пластинке. А есть такие, которые хочется петь на каждом концерте, вне зависимости от того, когда они появились. Некоторые настолько старые, что мне иногда даже непонятно, как я их вообще могла сочинить двадцать лет назад. Например, "Дворник-аристократ", "Прощайте", "Калифорния". Или, наоборот, "Без ноги", "Пропади ты, сука". До сих пор греют мое сердце.

RR: Аня, расскажи немного о твоей гастрольной деятельности и о жизни в Москве. Чем отличаются эти два периода с творческой точки зрения?

У: Ничем не отличаются. Это не "два периода", это одна сплошная жизнь. Мы возвращаемся в Москву на два-три дная, максимум недели на две, если есть какие-то важные дела, типа записи альбома, - и снова рулим куда-то. Я уже даже устаю иногда, думаю: когда же ты успокоишься наконец. Но стоит неделю посидеть на месте, причем даже не дома - и опять хочется куда-то свалить. Говорят, есть такая болезнь - дромомания, непреодолимая тяга к путешествиям. Видимо, у меня мягкий случай такой болезни.
 Не совсем понимаю, что такое "с творческой точки зрения". То есть: когда я больше сочиняю - в Москве или в дороге? В этом смысле совершенно все равно, где я нахожусь. В последнее время, когда появилась возможность регулярно выпускать альбомы, это происходит циклами, как у "настоящих рок-музыкантов": несколько месяцев затишья (в голове), потом там начинает что-то вариться, кажется, совершенно независимо от моей воли и желания, а потом вылезает на свет Божий с неотвратимостью родов. Часто это связано с сильной головной болью. Причем вначале идут какие-то проходные вещи, которые потом вообще не используются, потом уже что-то интересное, а в самом конце - самый ништяк (на последнем альбоме это "Велосипед", "Первая буква" и "Шагреневая кожа" - последнюю я еле-еле успела воткнуть в уже готовую практически пластинку). Потом снова отдых (то есть для головы отдых), я уже даже не пытаюсь его искусственно прервать. Голова сама знает, как ей жить.

(Продолжение в следующем номере)
С Анной Герасимовой (Умкой) беседовала ведущая рубрики, Red Rose.
 
Умка: "Голова сама знает, как ей жить!"
(II часть интервью. Начало √ в предыдущем номере)
 

RR: Поскольку мы представляем Русский Рок-клуб в Америке то не будешь ли возражать, если речь пойдет именно в этом ключе?

У: Да ради Бога, почему нет?

RR: Ань, считаешь ли ты правильной идею поддержки русскоязычного рока на американской земле? Или, все-таки, это кажется ненужной затеей, мол, пойте, ребятки, по-аглийски, благо вам это легко, а русский рок-н-ролл мертв здесь изначально, еще не родившись?

У: О, вот тут я полный профан. Мне кажется, если тебе поется на русском - пой на русском, если на английском - пой на английском, главное, было бы кому слушать. Лично я бы не смогла сочинять песни на неродном языке, даже очень хорошо его зная. Я вот перевела несколько своих песен на английский (переводчик - моя профессия), но это скорее прикол, чем руководство к действию. Просто очень забавно получилось. На нашем сайте www.umka.ru есть англоязычный раздел, там их можно найти и повеселиться. Петь это можно, конечно, только ради шутки.

RR: Когда ты впервые узнала о существовании нашего Клуба, какие образы и впечатления сформировались? Что ты подумала?

У: А что тут можно подумать? Я восприняла это как рок-сообщество в любом из городов, где мы играем, а мы все время куда-нибудь ездим. В этом отношении Харьков, Курган, Тюмень, Вильнюс, Барнаул, Тель-Авив или Нью-Йорк - разницы нет, разве что в темпераменте, подходе и технических возможностях. Люди этим занимаются клевые, работать с ними приятно.

RR: А как получилось, что ты решила сотрудничать с Клубом?

У: Ой, да я даже уже не помню. Кто-то посоветовал, познакомил. Или Эд мне сам написал? Или через Гросса? Вот не помню. Короче, началось с того, что два с половиной года назад мы попали к Эду в подвал и сыграли там акустику. С большинством народа там и познакомились.

RR: Было ли приглашение Клуба для участия в фестивале и концертах твоим первым визитом в Америку? Если нет, то когда еще были?

У: Мы в Америке четвертый раз. Америка - наша давняя мечта, и когда она осуществилась, мы набросились на нее с невероятной жадностью, изъездили вдоль и поперек и намереваемся продолжать. Многие из местных, включая американцев, завидовали, когда мы рассказывали о своих путешествиях. А концерты - это, конечно, хорошо, но не самоцель, а как бы средство передвижения (кстати, "гастроли" по России, Украине, Европе начинались у меня с этого же - с желания побольше увидеть, подальше забраться). Я вообще крайне удивилась, когда узнала, сколько народу здесь нас любит и хочет послушать. Это была приятная неожиданность.

RR: Нравится ли вам работать с Русским Рок-клубом и почему?

У: Да а почему же не нравится, нравится. Я же говорю: люди симпатичные, адекватные, им интересно, нам интересно.

RR: Во время фестивалей тебе довелось услышать много наших местных команд и исполнителей. Кто особенно врезался в память? Кто показался, на твой взгляд, перспективным и интересным, а кого попросту пригласили зря?

У: Про того, кого зря, не буду говорить из политкорректности. Я ведь не знаю, какой тут выбор, я вижу только тех, кого пригласили. На иных смотришь, думаешь: ребята, ну как же так, зачем было ехать в Америку, чтобы пережевывать "русский рок" пятнадцатилетеней давности? В утешение себе не забываем, что и на отечественных рок-фестивалях очень редко удается услышать что-то человеческое, в основном отстой. Правда, мы вообще предпочитаем зарубежный рок, желательно старый. А любимая команда из местных - schizowave, познакомились на Нью-Йоркском фесте прошлой осенью и сразу подружились, вот на днях играли у них на Чикагском.

RR: Какое самое первое впечатление от американской русскоязычной публики?

У: Больше всего похоже на отечественную тусовку разлива 91-го года - каковой она, собственно. в массе и является. Люди остались в своем времени, законсервировались. В качестве американцев они взрослеют, а в качестве русских остаются такими же, какими были в молодости, когда уехали сюда. Местами это трогательно, местами раздражает, но в любом случае знакомо. Встречаются удивительно милые и симпатичные люди, по которым скучаешь, их не хватает в России, но что уж тут поделаешь.

RR: Если, к примеру, завязав глаза, тебя переместить в нью-йоркский клуб, поймешь ли ты сразу, что поешь для американского слушателя, или же зал будет казаться совершенно идентичным, например, московскому, питерскому или симферопольскому?

У: Завязав глаза - идентичным. Надо учесть, что московская, питерская и симферопольская аудитории - три большие разницы. А когда разогреешь их хорошенько - разница стирается, и тут Нью-Йорк, Питер и Симферополь сливаются в единое целое. Из Москвы в Нагасаки, из Нью-Йорка, знаете ли, на Марс.

RR: Какие свои вещи больше всего нравится исполнять здесь? Что воспринимают с особым пониманием и отдачей?

У: По-разному. Мне всегда интереснее петь новое, а здесь часто хотят и требуют старенького, любимого, ностальгического.

RR: Были ли написаны какие-либо песни, под впечатлением от визитов в США?

У: Могу сказать, что весь последний альбом - "Ничего страшного" - написан сразу по возвращении из последней поездки и по настроению напрямую связан с ней. Но в текстах это почти не отражается - разве что в них появилось слово "океан". У нас-то ведь нет океана, а здесь аж сразу два.

RR: Несколько собственных ощущений об Америке и Нью-Йорке в частности. Что нравится, что нет. Смогла бы ты здесь жить, и почему?

У: Честно скажу: в сердце Манхэттена я начинаю дохнуть. Оказалось, что я ненавижу небоскребы, меня совершенно не привлекает технический прогресс. Бруклин - крайне уютное место, еврейский рай, перенести бы туда Израиль, и всем было бы легче жить. Очень нравится Центральный парк и вообще парки в Нью-Йорке, пару шагов от асфальта, и вот тебе уже белки, птицы и чуть ли не олени. Светлячки невероятные, у нас таких нет: наши сидят себе под кустом и светятся, а эти летают, да еще то включаются, то выключаются, с ума можно сойти. К Брайтону я раньше испытывала легкую брезгливость, а в этот раз ощутила, наоборот, какую-то даже нежность, это, наверное, возрастное. Гринвич-Вилледж нравится, хотя мы ее наизусть уже знаем. В этот раз открыли для себя Стейтон-Айленд: вот куда надо ездить гулять!
 Что касается Америки помимо Нью-Йорка, то мы. как уже было сказано, проехали ее насквозь туда-обратно и столько видели, что трудно даже втиснуть свои впечатления в короткий ответ. Скажу только, что Америка не только не разочаровала, но напротив, оказалась еще лучше, чем я думала. Великая, волшебная страна. Великий, уважаемый мною народ, родивший самую любимую для нас музыку. И совершенно все равно, кто стоит у руля: сегодня один, завтра другой. Хорошо бы только, чтобы этот прекрасный народ перестали кормить химической мусорной едой, от которой он пухнет и болеет, но, думаю, это вопрос времени...  Удивительный  город - Сан-Франциско, невероятной красоты штаты - Аризона, Юта, Орегон. Очень рокенрольный город - Чикаго. Да чего там, в Америке отлично.
 Смогла бы я здесь жить? Дело в том, что я вообще нигде не смогла бы жить и в то же время смогла бы жить везде, где есть свобода передвижения и люди, которым нужно то, что мы делаем.  Я, конечно, не смогла бы жить где-нибудь в Атланте или Хьюстоне, ходить на работу, иметь дело с местной адвокатурой и медициной, водить машину. То есть смогла бы под дулом пистолета, но это ничем не лучше, чем вписываться в социум в родной стране, и чем дальше, тем более похоже. Самое лучшее - это ездить туда-сюда, везде выступать, со всеми знакомиться, все видеть. Пока есть такая возможность.

С Анной Герасимовой (Умкой) беседовала ведущая рубрики, Red Rose.