ДОЛГОЕ ДЫХАНИЕ АНИ ГЕРАСИМОВОЙ

Мы не повинны в том, что половинны, но жаль…
(где-то у А. Вознесенского)

            В японском языке слова «бумага» и «Бог» обозначаются одним и тем же иероглифом. Думается, что душа у  автора книги «Буратино как культурный герой нашего времени. Кукольная комедия» скорее бумажная (то есть любит всякие бумажки стишками марать!), чем деревянная. Но не будем забегать вперед…

            Автор, будучи человеком ученым и начитанным, смотрится в зеркало литературных перекличек и выбирает поэта Александра Еременко. Я же, как «румяный критик», интуитивно слышу, что – не, не то, другое… У Еременко каждое словечко – гвоздь в доске судьбы, вогнанный металлическим интеллектом. Наш же герой – куда как мягче, человечней, элегантней, не побоюсь этого слова – романтичней, с ним тепло и весело.

            Идея сделать маленькую брошюрку двусторонней, как музыкальный диск, говорит двойственности самого материала. Первоначальный посыл на стороне А: пожелание себе самой долгой и прочной связи с головой (которая не раз уже отваливалась!), такой же связи с домом и забвения себе любимой, остающейся певицей только в душе и душе. И уже во втором сонете эта душевная цельность разделяется на две ипостаси: на мужское и женское, янь и инь. С вечным упреком-сожалением женской части существа:

Вертела бы я мир, да нету хуя…

            При нарочитой сниженности пафоса и комичности посыла, он-то, между тем, очень точный, разумный и древний. Сравните у О. Мандельштама: «Услышать ось земную, ось земную…» Поиск оси – опоры в этом мире, когда опираться больше не на что. И иногда такой опорой становится спусковое устройство фотокамеры – «кнопка моментального прозренья». Собственно, и вся часть А – пульсирующая цепь таких мгновений, каждое из которых  - смелая попытка кристаллизации, сгущения слов на фоне пухнущей словесной трухи, копание в руде слов за тем, чтобы ярче чувствовать вертящийся на твоем языке мир…

            Впрочем, иногда достаточно и носа! Автор своеобразно решил проблему неустойчивости собственной головы и отсутствия важного мужского органа. – Нос!!!- Крепится к голове и позволяет совершать вращательные движения. А если вот такой же длинный нос, как у Буратино!.. Буратино – бессмертен, наверное, еще и поэтому он становится главным героем стороны Б.

            Что ни говори, а дерево – материал добротный, прочный, как бы сейчас сказали, экологичный. Вереница виршей о Буратино подкреплена наконец-то созревшим в недрах творческого сознания автора «длинным» дыханием. И, может, тому причина – коренная связь главного героя – Буратино – с деревянной, когда-то сгоревшей дачей. Собственно, Буратино – хрупкая щепочка, приплывшая из далекого сна о детстве, в котором до сих пор звенит велосипед. Да и сам Буратино – alter ego автора: нет у него золотой стружки кудрей, он темноволосый, кареглазый, щуплый, нескладный, сутуловатый. Он весь:

Творенье старика, его нетленка,
Рисунок быстрого мелка на переменке…

            (Огромное спасибо за замечательные рисунки Кате Андреевой и Умке, конечно, тоже!). А главный «ход конем» для Буратино:

Основное правило – не думать, а угадать,
И тогда ничего не страшно.

            «Ничего страшного нет», когда под боком деревянная Психея – этакая кукла- матрешка, сколько ее ни открывай, всегда кто-то маленький, с длиннющим носом внутри. И главное для Психеи – не сухой и крепкий, как грецкий орех, разум, а зыбкое провиденье интуиции с золотым ключиком детства в кармане.

            «Длинному» дыханию сопутствуют известные персонажи «в начинке» поведения Буратины: то он стаскивает башмак и стучит по трибуне, как всем известный партийный деятель; то, как великая актриса, говорит пионерам «идти в жопу». А на недолгом этапе короткого дыхания:

В комнату синяя входит луна,
Беглая цель на дороге видна.
Много на свете таких буратин
В ночь полнолуния каждый – один.

- вообще превращается в детскую потешку-считалку. Ночное сознание автора укладывается по размеру в детский стишок, и потому наш главный герой – по форме детски-легок, несмотря на нагруженность текстов цитатами, реминисценциями и перекличками.     

            Пожалуй, сам автор живой, а не деревянно-гротескной половиной своей души осознает одну очень простую для зрелого сознания вещь:

Вот и нечего делать, и некуда дальше идти.
Деревянное тело достигло конца пути.
Может, это, конечно, начало чего-то еще,
Только это слишком общо.

            Переплывая золотую реку Времени, Буратино выглядит бодро, свежо, молодцом. Он – маленький деревянный воин, который, несмотря на все разочарования и потери («твой опыт – сплошная утрата»), по-прежнему считает, что если угадать – то «ничего страшного» даже в конце пути.

            Но не будем забывать, что перед нами кукольная комедия, как и было заявлено в заголовке. Герои комедии – Буратино, Мальвина, Пьеро, Арлекин, Артемон и др. – «играют любовь». Только «про любовь» вышло очень по-кукольному. В омут чувства попадает только Пьеро, которого жаль. Он и Мальвину-вертихвостку разыскивает с полицией и подол ей спьяну целует… Буратине же все нипочем, он сыт по горло женским вниманием и держит Мальвину на коротком поводке только из собственной прихоти. Мальвинами же, вообще-то, в начале ХХ века, когда создавался перевод Алексея Толстого, называли женщин легкого поведения. Впрочем, наша Мальвина

Была бы верная супруга
И добродетельная мать…

Если бы…

            В новейшей «энциклопедии русской жизни» Онегин-Буратино ведет себя с той же долей эгоизма, что и пушкинский персонаж. И, пожалуй, единственный, кто внемлет женскому альтруизму Мальвины, - так это седой пудель Артемон. (Почему седеют собаки? Как люди?)

            Благодаря долгому дыханию наш автор стал бегуном на длинную дистанцию, и раскрыл свое дарование в полной мере. Каждый стишок входит в читателя, как заноза в карму, меняя что-то несловесное в личной оси координат. Даже несмотря на то, что вся книга – мастерски сделанная литературная шутка. И хочется верить, что до конца пути наше деревянно-бумажному герою еще далеко.

            Алексей Толстой взялся за перевод итальянской сказки про Пиноккио с большой неохотой, ради заработка. И так по дороге увлекся, что сочинил сказку лучше прежней: перевод превзошел оригинал. Очевидно, с тех пор Буратино – скорее уже элемент фольклора, народный персонаж, живущий абсолютно автономно на оси долгого, несомненно талантливого дыхания.

            …Только «Про любовь» ничего лучше, чем «По любви» до сих пор не сказано!..

ЕЛЕНА КЛИМЕНКО