"Умка: "бизнес - штука свинская, пускай дохнет, мне не жалко..."" kroogi форум
Наша сегодняшняя публикация разговора с Умкой приурочена к очень важному событию: на Kroogi.com появилось внушительное собрание сочинений этого замечательного исполнителя: пятнадцать альбомов, охватывающих период творчества "Умки и Броневичка", "Умки и Броневика" и просто Умки с 1999 по 2011 год.
В истории русского рока у
Умки особое место в силу одного важного, и печального для этого русского рока обстоятельства: если пытаться оценивать песенный жанр чуть более придирчиво, с той точки зрения, с которой обычно принято оценивать поэзию, то, увы, обнаружишь лишь несколько оазисов посреди вялой степи низкорастущих словосочетаний. Ну десяток, два... И поэзия Умки - один из таких оазисов, причём цветущий весьма пышно.
Далеко не всем известно, что на счету у Ани "Умки" Герасимовой первая, защищённая в стране диссертация о поэзии обэриутов, переводы на русский Дж. Керуака и подготовленное к печати полное собрание сочинений поэта-обэриута Александра Введенского «Всё». Так что наш разговор коснулся не только рока и его литературных сторон, но и самой литературы, а также умкиной книги "Стишки для детей и дураков", которая вышла в минувшем году.
- Я посмотрел на график ваших выступлений за два последних года, это выглядит ошеломляюще: почти по 10 выступлений в месяц и в разных городах и странах. Можете ли вы рассказать о том, планируете ли вы сохранить такой же график на 2013 год?
- Я с удовольствием сохраняла бы этот график всегда. Если у меня меньше 10 концертов в месяц, я начинаю чувствовать себя неуютно - не только в финансовом, но и морально-физическом плане. Это мое любимое дело, и я с радостью им занимаюсь. Увы, в последнее время это становится все тяжелее, причем не столько для меня, сколько для других участников группы. Говорят, женщины выносливее мужчин - похоже, так оно и есть. Правда, мне для "поддержки штанов" меньше нужен, например, алкоголь, я все время делаю зарядку, разные полезные упражнения, стараюсь поддерживать форму, иначе можно слететь с копыт.
Мы ведь до сих пор ездим в плацкартных вагонах, а там, бывает, храпят, и всю ночь не спишь, а бывает, из щелей дует, или не топят, или наоборот, слишком топят и душно, или еще какая-нибудь холера. А у тебя на следующий день концерт, а потом опять в поезд и обратно... причем у меня только полтора года как появилось куда возвращаться, а так все это было практически нон-стоп.
Хорошо, если обратно, а то и дальше. В течение десяти лет я закатывала зимние гастроли Урал-Сибирь по месяцу и больше, например, 25 концертов в 20 городах. Посмотришь на карту, на расписание поездов, посидишь пару дней на телефоне или в интернете, и через месяц едешь. Тетки в кассах диву давались, как я билеты вперед покупаю на пять человек.
Постепенно мы все по очереди стали слетать с катушек, все-таки людям уже за сорок, а кому и за пятьдесят. Теперь я много езжу одна. Сцепишь зубы, рюкзак с компактами за плечи, и едешь. А зато приезжаешь куда-нибудь - и такая радость взаимная. Настоящее счастье. У меня мама была такой советский трудоголик, не умела отдыхать, наверное, это я от нее набралась.
- Насколько я понимаю, "Броневик" сегодня - это выступление команды с электричеством. Расскажите о том, кто сейчас с вами играет, когда вы все - "Броневик".
Я очень люблю свой "Броневик", хоть в последнее время он немножко заржавел, и его надо чистить и смазывать. Одно время уже казалось, что он встал и дальше не поедет - когда басист порвал связку на левой руке и год не мог играть. Вот тогда мы с гитаристом стали мотаться вдвоем, а барабанщик сидел со своими внуками. Печальная была история. Сейчас потихоньку стали разыгрываться, хотя того куража уже нет, отвыкли друг от друга немножко. Одно время просто великолепно получалось, практически не было плохих концертов, мы играли как единый организм, понимали друг друга с пол-звука.
Мы играем вместе уже больше 15 лет. Причем с ритм-секцией - басистом и барабанщиком - я познакомилась раньше, чем с гитаристом, еще когда они играли в группе "Ковчег", в середине 90-х. Я тогда развлекалась как могла, играла на шарика, без репетиций с разными сборными составами, и они мне часто по дружбе помогали. Ну, а потом постепенно ушли из "Ковчега" и пришли полностью ко мне, это было году в 2002-м.
Басист - Миша Трофименко, надежнейший из басистов, умница, может предложить очень интересную аранжировку, железно держит ритм. Иногда, правда, ему скучно играть один и тот же материал - несмотря на то, что материала у нас много - и это чувствуется, но чувствуем только мы, публика не замечает.
Барабанщик - Боря Марков, артист с головы до пят, красавец, само изящество и обаяние, и при этом мощь, звукоизвлечение, все при нем, зал просто умирает, особенно когда он разгоняется солировать. Но при этом человек настроения, если настроения нет, это сразу чувствуется, и играть становится неудобно. Но Марков - энтузиаст, как и я, ему только дай поиграть, поездить, повыступать, а Миша и Боря Канунников большого энтузиазма от гастролей не испытывают.
Боря Канунников, гитарист, приехал из Севастополя в 1997 году, и мы с ним сразу сцепились воедино и до сих пор вместе. Мне трудно о нем говорить объективно. Но мне страшно нравится, как он играет, причем чем дальше, тем лучше. Как все гитаристы, это человек сложный, непредсказуемый, с огромной амплитудой - от полного восторга, и тогда зал ревет и все вокруг сверкает, до полного упадка, хоть в землю зарывайся.
Вот такая компания. Проказница мартышка, осел, козел и косолапый мишка. Рак пятится назад, а щука тянет в воду. Тем не менее худо-бедно докатились до сегодняшнего дня, хотя есть мнение, что сегодня все это мало кому нужно. Я-то так не считаю.
- А сильно отличаются ваши аудитории в разных странах?
Ну как сказать... это все зависит от местного менталитета. В Калифорнии-то, вообще за границей публика (я имею ввиду бывшую советскую публику, ее большинство) сборная, отличие ее от оставшейся здесь в одном: значительно больше евреев, поэтому они меньше хавают драйв и больше - смысл, шутку. Кроме того, она более возрастная, люди-то уехали довольно давно, и Умка для них - прежде всего ностальгическое явление. Внутри страны публика в целом похожая, в основном молодая интеллигенция (студенты, программисты и так далее, попадаются так называемые хиппи, бывшие и нонешние, но их все меньше), но с вариантами.
В Сибири - с сибирским характером, потяжелее, посерьезнее, в Киеве, вообще на Украине - веселая, смешливая, очень понятная, теплая, будто родственники собрались. Где-нибудь в нечерноземной глубинке иногда сидят настороженные, стесняются, надо расшевеливать, пробивать эту стенку. В Севастополе, где мы вроде как местные, самая любимая публика - бешеная, безбашенная, но это только после пары бутылок пива, а до того - ленивая, будто сонная, но ты знаешь, что стоит копнуть - а там такое...
- Вы некогда говорили, что молодёжь, которая приходит на ваши концерты, "поумнее и поинформированнее иных "олдовых"... Как они вас принимают?
- Ну вот так и принимают. Сквозь призму информации. Мы, например, в свое время значительно меньше знали о своих "корнях", то есть мы подозревали, что все началось в 60-е годы в Калифорнии, и про Моррисона-Хендрикса-Джоплин подозревали а про Grateful Dead не знали почти ничего и не слышали, пластинки-то возили в основном коммерчески выгодные, вот все и бились головой об стенку под Дип Перпл.
На самом деле без молодежи публика не та, - возвращаясь опять к эмиграции: рок-н-ролл - молодежная штука, одними седыми хаерами не делается, нужен девчачий визг (хотя вообще это довольно противный звук), нужны скачущие юные тела.
Тут у нас на концертах это есть, а на западе нет, неоткуда ему там быть, дети тех кто уехал 20 лет назад, Умку уже не слушают. В частности, поэтому мне не хотелось бы отсюда уезжать насовсем.
- И опять возвращаясь к 100 концертам в год... вы некогда путешествовали автостопом, и даже как-то сказали, что до своих выступлений на конференциях добирались подобным образом? И сейчас так бывает?
Не-не, сейчас я не езжу, давно уже. Я перестала ездить, когда облысела - был у меня такой момент, когда я на полтора года полностью потеряла волосы, называется алопеция, причины не совсем ясны, возможно, это стресс. Волосы потом выросли, а ездить я так и отвыкла. Тем более, Боря этот дискурс, так сказать, не поддерживает. Он и поезда, правда, не поддерживает, но тут уж деваться некуда.
Для автостопа нужно время, свобода, ненаправленность, некоторое отсутствие силы притяжения, чтобы принимать свободную форму во времени и пространстве, пробовать мир на зуб, ощущать в полной мере, что Бог есть случайность. А я уже много лет работаю в режиме вектора, у меня все расписано на два месяца вперед.
-Вы как-то говорили о cебе, что новые песни у вас сочинялись почти каждый день. А потом, я видел упоминание о том, что новых песен вы уже почти не пишете и не исполняете... Последний альбом был сольный, и он вышел в 2010 году, так ли это?
Ну да, сольный, но в нем все равно участвуют и Боря Канунников, и Миша. Барабанщик, правда, там искусственный, мы его на клавишах набрали, потому что Марков во время записи заболел. А с записью как всегда, был цейтнот, мне приспичило делать альбом под лето, и оставлять его на осень было никак нельзя, а в студии все расписано, я еле выторговала для нас еще пару-тройку смен... короче, сплошные нервы. Но несколько песен там звучат как полное электричество.
Он считается сольный, да, потому что я его придумала сама, вообще сначала думала, что запишу сама, в лучшем случае с Яном Сурвилло, нашим звукорежиссером, у которого мы всю жизнь записывались. После записи винила мы как-то были травмированы, возвращаться в студию никому не хотелось, особенно гитаристу. Ну, это наши дела внутренние, невеселые. А альбом получился просто на славу, я прыгала от счастья, мы с Борей оба прыгали.
Новых песен сейчас мало. Но иногда бывают. Стишков больше.
Я не парюсь - "Веселая жизнь" меня в этом смысле полностью удовлетворила. Может быть, я не буду больше записывать альбомов, время альбомов, возможно, прошло. Но мне от этого ничуть не грустно.
- На ваши выступления вы привозите книгу Введенского "Всё", которую подготовили к печати два года назад, и при этом вам помог наследник Введенского. Можете, рассказать, как он вас выбрал и кто это?
Наследник Введенского - Борис Александрович Викторов, достойнейший человек, настоящий интеллигент в лучшем смысле слова.
Весь крик, который стоял в интернете по поводу запрета, который он якобы наложил на издание Введенского, произошел потому, что он в свое время просто не захотел связываться, разнимать дерущихся ногами и зубами публикаторов, а самоустранился, предоставив другому человек заниматься наследственными делами. А когда тот человек умер, мы как раз с Викторовым встретились в Харькове, где он живет, он хотел передать мне книгу воспоминаний, которую написал и издал сам, небольшим тиражом.
Дальнейшее я неоднократно в красках описывала устно и письменно: ужасаясь собственной решимости, я возьми да и спроси: а вы будете Введенского издавать? и если да, то с кем? Оказалось, что Викторов готов работать со мной, а вовсе не с тем, кто зубами и когтями вырывал друг у друга право первой ночи.
У меня еще в начале 90-х, когда я работала по специальности, была составлена книга, том Введенского с комментариями и так далее, но тогда же был переиздан ардисовский двухтомник, и я, конечно, сняла свою кандидатуру, мне с этим конкурировать было тогда не по чину.
А тут я взяла тот свой том за основу, все кардинально переделала, добавила огромное приложение, куда, в частности, вошли почти полностью ценнейшие воспоминания Викторова, а также письма Введенского к Хармсу прочее, что ни в коем случае не попало бы в новое издание двухтомника, потому что его составитель со многими, в том числе с Викторовым, на ножах.
Ну вот это опять такие внутренние невеселые дела, а наружу попадает только конечный результат, все же книжка получилась хорошая. Хотя в первом издании много было опечаток: там всегда сложно с корректурой, потому что по некоторым причинам надо оставлять в неприкосновенности авторскую пунктуацию, и пока следишь за этим что есть сил, и бодаешься с корректором, проскальзывают рядовые опечатки. Опять же, как и в случае с записью музыки, публика всего этого, как правило, не замечает.
-Название книги "Все" означает ли, что вы больше не занимаетесь филологией, или это весь Введенский?
И то, и другое. Название, мне кажется, удачным оказалось.
Во-первых, это название стихотворения Введенского, во-вторых - весь Введенский (что не сложно - текстов-то сохранилось всего штук 50), в-третьих - я хотела сказать, что больше мне от филологии ничего не надо, сбылась моя мечта и так далее. Черта с два, я тут же сделала для них в серию Вагинова, потом мне в другом месте предложили переиздать Хармса, которого я составляла тогда же в начале 90-х, и его тоже надо было кардинально переделывать, ну и как-то втянулась.
Хотя сидеть за компьютером мне крайне не нравится, гораздо приятнее было писать от руки и печатать на машинке.
-Недавно Дмитрий Волчек ("Митин Журнал") сказал, что сейчас в прозе упадок, но в поэзии настоящий ренессанс. Вы согласны? Кого бы из поэтов вы сейчас выделили?
Ну кого-кого, себя, конечно. А если всерьез, то есть прекрасные поэты, хотя их мало. Интерес к поэзии, однако, внезапно и вот опять же - совершенно непредсказуемо вырос, сегодня можно влегкую собрать народ просто на чтение стишков (моих, например), приходит человек сто, все слушают внимательно, чего-то там понимают, смеются. Это удивительно и приятно. Я с давних пор люблю поэта Ерему (Александра Еременко), вот настоящий король поэтов - немногословный, без суеты, я многому от него научилась. В начале восьмидесятых его на руках носили, а сейчас мало кто знает.
Есть прекрасный поэт Алексей Цветков, живет в Нью-Йорке. Грандиозный поэт, мне, правда, непонятно, зачем он уделяет внимание каким-то политическим вопросам, мне кажется, они не стоят его внимания. Но это беда эмиграции - повышенное внимание к нашим баранам и козлам.
Опять же, отличным психоделическим поэтом был Дельфин, я имею в виду Сашу Дельфинова, он сейчас в Берлине живет, - и возможно, остался, но тоже, на мой взгляд, слишком распыляется на социально-политическом фронте. Вот это "поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан" - покамест, кроме вреда, никакой пользы русской поэзии не приносило. Что до нонешних "звезд" сетевой поэзии - как-то ни уму, ни сердцу, я даже называть их не буду.
-Выпуск виниловой пластинки несколько лет назад, когда винил уже, казалось, умер -это был очень крутой эксперимент. Как много сейчас любителей винила? Интересна судьба этой записи, уже многие ли сделали с неё файлы, которые попали в торренты или распространились в Сети?
Не знаю, я, честно говоря, не слежу. В самом начале, когда на торренты выложили, мы попросили убрать, и человек честно убрал. Сейчас продается уже второй тираж, вторая тысяча. Если бы издатели, держатели лейбла, прилагали тоже какие-то усилия к ее распространению, пластинка, конечно, продавалась бы более лихо, но для винила и такие темпы неплохи.
Мы ведь продаем ее практически только "руками" - на концертах, или по почте рассылаем. Лейбл уже закончил свое земное существование, а мы с ним все еще расплачиваемся. А любителей винила полно, и их количество растет.
Второй тираж - собственно, и есть правильный тираж, с правильным звуком, там произведен аналоговый мастеринг, чего мы никак не могли добиться для первой тысячи пластинок. Очень не хотелось поганить звук цифрой, и первые 200 пробных пластинок были вообще без мастеринга и звучали, честно говоря, тускловато. После того, как мы все нервы оставили в этой небольшой студии за это небольшое время, это был обидный результат. После долгих переговоров решено было 800 пластинок допечатать с цифровым мастерингом - хозяева лейбла почему-то никак не могли найти того, кто мог бы сделать аналоговый.
Ну и наконец нашли, но это уже только на второй тираж. Вот опять я о кухне, а кухня - всегда чад, беготня, замотанность. А на выходе - красивенькая пластинка или книжка, какая разница, каким потом и кровью это достигнуто.
- Расскажите про книгу "Стишки для детей и дураков". Можете ли привести тут любой маленький стишок?
Маленький стишок, маленький стишок... Можно, но он не вошел в книжку.
Например:
Преодолевая природный стыд,
Поэт на сцене прилюдно ссыт.
Называется "Авангард". Вообще в эту книжку многое не вошло именно из-за хулиганской составляющей, которую никак не выкинешь, только вместе с целым стишком. Просто ОГИ издает детскую серию, такие квадратные книжки с картинками, и я со своими маршакоподобными виршами чудненько туда вписалась. Они сами предложили. Картинки Кристины Радовой, моей невестки, туда как нельзя лучше подошли - тоже такие полудетские, смешные и немного хулиганские.
Мы уже много лет делаем "интерактивную" самиздатскую книжку "Стишки" в мягкой обложке, я ее везде с собой вожу и продаю на концертах вместе с компактами, она все время пополняется новыми стишками, но поскольку шрифт очень мелкий, это не сильно влияет на объем. А тут - впервые типографский вариант, интересно. Разлетелась она, кстати, за пару месяцев.
Есть еще одна книжка, тоже самиздатская, с картинками нашей подруги Кати Андреевой (не всем известная художница, а совсем другая). Там другие стишки, вообще я как предстаю с какой-то другой стороны, менее детской и смешной. Но этих книжек еще меньше, их сложно печатать, картриджи летят как ласточки. Допечатываем потихоньку, по 20-30 штук.
- Как вы вообще относитесь к тому, что многие сейчас говорят о смерти звукозаписи как бизнеса? Например, к тому что любая музыка попадает в Сеть, тиражируется и мгновенно распространяется? Вы ведь всегда делали доступ на концерты либо дешёвым, либо бесплатным...
Для того, чтобы выложить музыку в интернет, ее тоже нужно записать. А бизнес - штука свинская, пускай дохнет, мне не жалко. Бизнес - это когда посторонние толстые дядьки наживаются на талантливых людях. Это нам не надо. Мы, правда, никогда в этом и не участвовали. И действительно любим делать недорогой вход - особенно это касается нашей страны, где катастрофическое имущественное расслоение.
Каким-то удивительным образом мне удалось протусоваться по лезвию ножа - между "прокуренной кухней", где ты нужен только парочке угашенных приятелей, и пресловутым шоу-бизнесом. А сейчас благодаря интернету это стало и вовсе легко, хотя вообще я интернет терпеть не могу. Но полезный, сволочь, никуда не денешься.
Я со смехом отношусь к любым попыткам установить и соблюдать какие-то копирайты. Это опять-таки кто-то хочет с кого-то какие-то бабки соскрести, на сей раз под видом соблюдения справедливости. Смешно и противно.
- Каких технологий, на ваш взгляд, пока не хватает пока музыкантам? Порой, например, жалуются, что через Интернет играть одновременно невозможно, и это то, за чем будущее...
Невозможно и не нужно.
Трахаться через интернет тоже невозможно - и не нужно, мне кажется. Также невозможно через интернет поесть, поспать, подышать и даже испражниться. Что-то надо все же делать лично.
- С момента вашего первого выступления на публике прошло уже довольно много времени. Что вы узнали о себе и своих песнях за это время?
О, очень многое.
Во-первых, я с изумлением узнала, что это кому-то может быть невероятно интересно. Прямо-таки необходимо. как воздух. И таким образом создалась эта обратная связь, как луч между двумя зеркалами, и он бьет и бьет в обе стороны, и светится, и играет, и конца этому нет. Это великолепное ощущение, как любовь. Я хочу, чтоб так было всегда.
Ну и кроме того, я узнала, как писать песни, но, к сожалению, опять забыла. Этому невозможно научиться, каждый раз делаешь и забываешь, и когда оно опять приходит, это каждый раз поразительно...
Умка и Броневик. Собрание сочинений.
Беседовал Дмитрий Попов (Kroogi).
Фото: Мария Мельникова
В истории русского рока у
Умки особое место в силу одного важного, и печального для этого русского рока обстоятельства: если пытаться оценивать песенный жанр чуть более придирчиво, с той точки зрения, с которой обычно принято оценивать поэзию, то, увы, обнаружишь лишь несколько оазисов посреди вялой степи низкорастущих словосочетаний. Ну десяток, два... И поэзия Умки - один из таких оазисов, причём цветущий весьма пышно.
Далеко не всем известно, что на счету у Ани "Умки" Герасимовой первая, защищённая в стране диссертация о поэзии обэриутов, переводы на русский Дж. Керуака и подготовленное к печати полное собрание сочинений поэта-обэриута Александра Введенского «Всё». Так что наш разговор коснулся не только рока и его литературных сторон, но и самой литературы, а также умкиной книги "Стишки для детей и дураков", которая вышла в минувшем году.
- Я посмотрел на график ваших выступлений за два последних года, это выглядит ошеломляюще: почти по 10 выступлений в месяц и в разных городах и странах. Можете ли вы рассказать о том, планируете ли вы сохранить такой же график на 2013 год?
- Я с удовольствием сохраняла бы этот график всегда. Если у меня меньше 10 концертов в месяц, я начинаю чувствовать себя неуютно - не только в финансовом, но и морально-физическом плане. Это мое любимое дело, и я с радостью им занимаюсь. Увы, в последнее время это становится все тяжелее, причем не столько для меня, сколько для других участников группы. Говорят, женщины выносливее мужчин - похоже, так оно и есть. Правда, мне для "поддержки штанов" меньше нужен, например, алкоголь, я все время делаю зарядку, разные полезные упражнения, стараюсь поддерживать форму, иначе можно слететь с копыт.
Мы ведь до сих пор ездим в плацкартных вагонах, а там, бывает, храпят, и всю ночь не спишь, а бывает, из щелей дует, или не топят, или наоборот, слишком топят и душно, или еще какая-нибудь холера. А у тебя на следующий день концерт, а потом опять в поезд и обратно... причем у меня только полтора года как появилось куда возвращаться, а так все это было практически нон-стоп.
Хорошо, если обратно, а то и дальше. В течение десяти лет я закатывала зимние гастроли Урал-Сибирь по месяцу и больше, например, 25 концертов в 20 городах. Посмотришь на карту, на расписание поездов, посидишь пару дней на телефоне или в интернете, и через месяц едешь. Тетки в кассах диву давались, как я билеты вперед покупаю на пять человек.
Постепенно мы все по очереди стали слетать с катушек, все-таки людям уже за сорок, а кому и за пятьдесят. Теперь я много езжу одна. Сцепишь зубы, рюкзак с компактами за плечи, и едешь. А зато приезжаешь куда-нибудь - и такая радость взаимная. Настоящее счастье. У меня мама была такой советский трудоголик, не умела отдыхать, наверное, это я от нее набралась.
- Насколько я понимаю, "Броневик" сегодня - это выступление команды с электричеством. Расскажите о том, кто сейчас с вами играет, когда вы все - "Броневик".
Я очень люблю свой "Броневик", хоть в последнее время он немножко заржавел, и его надо чистить и смазывать. Одно время уже казалось, что он встал и дальше не поедет - когда басист порвал связку на левой руке и год не мог играть. Вот тогда мы с гитаристом стали мотаться вдвоем, а барабанщик сидел со своими внуками. Печальная была история. Сейчас потихоньку стали разыгрываться, хотя того куража уже нет, отвыкли друг от друга немножко. Одно время просто великолепно получалось, практически не было плохих концертов, мы играли как единый организм, понимали друг друга с пол-звука.
Мы играем вместе уже больше 15 лет. Причем с ритм-секцией - басистом и барабанщиком - я познакомилась раньше, чем с гитаристом, еще когда они играли в группе "Ковчег", в середине 90-х. Я тогда развлекалась как могла, играла на шарика, без репетиций с разными сборными составами, и они мне часто по дружбе помогали. Ну, а потом постепенно ушли из "Ковчега" и пришли полностью ко мне, это было году в 2002-м.
Басист - Миша Трофименко, надежнейший из басистов, умница, может предложить очень интересную аранжировку, железно держит ритм. Иногда, правда, ему скучно играть один и тот же материал - несмотря на то, что материала у нас много - и это чувствуется, но чувствуем только мы, публика не замечает.
Барабанщик - Боря Марков, артист с головы до пят, красавец, само изящество и обаяние, и при этом мощь, звукоизвлечение, все при нем, зал просто умирает, особенно когда он разгоняется солировать. Но при этом человек настроения, если настроения нет, это сразу чувствуется, и играть становится неудобно. Но Марков - энтузиаст, как и я, ему только дай поиграть, поездить, повыступать, а Миша и Боря Канунников большого энтузиазма от гастролей не испытывают.
Боря Канунников, гитарист, приехал из Севастополя в 1997 году, и мы с ним сразу сцепились воедино и до сих пор вместе. Мне трудно о нем говорить объективно. Но мне страшно нравится, как он играет, причем чем дальше, тем лучше. Как все гитаристы, это человек сложный, непредсказуемый, с огромной амплитудой - от полного восторга, и тогда зал ревет и все вокруг сверкает, до полного упадка, хоть в землю зарывайся.
Вот такая компания. Проказница мартышка, осел, козел и косолапый мишка. Рак пятится назад, а щука тянет в воду. Тем не менее худо-бедно докатились до сегодняшнего дня, хотя есть мнение, что сегодня все это мало кому нужно. Я-то так не считаю.
- А сильно отличаются ваши аудитории в разных странах?
Ну как сказать... это все зависит от местного менталитета. В Калифорнии-то, вообще за границей публика (я имею ввиду бывшую советскую публику, ее большинство) сборная, отличие ее от оставшейся здесь в одном: значительно больше евреев, поэтому они меньше хавают драйв и больше - смысл, шутку. Кроме того, она более возрастная, люди-то уехали довольно давно, и Умка для них - прежде всего ностальгическое явление. Внутри страны публика в целом похожая, в основном молодая интеллигенция (студенты, программисты и так далее, попадаются так называемые хиппи, бывшие и нонешние, но их все меньше), но с вариантами.
В Сибири - с сибирским характером, потяжелее, посерьезнее, в Киеве, вообще на Украине - веселая, смешливая, очень понятная, теплая, будто родственники собрались. Где-нибудь в нечерноземной глубинке иногда сидят настороженные, стесняются, надо расшевеливать, пробивать эту стенку. В Севастополе, где мы вроде как местные, самая любимая публика - бешеная, безбашенная, но это только после пары бутылок пива, а до того - ленивая, будто сонная, но ты знаешь, что стоит копнуть - а там такое...
- Вы некогда говорили, что молодёжь, которая приходит на ваши концерты, "поумнее и поинформированнее иных "олдовых"... Как они вас принимают?
- Ну вот так и принимают. Сквозь призму информации. Мы, например, в свое время значительно меньше знали о своих "корнях", то есть мы подозревали, что все началось в 60-е годы в Калифорнии, и про Моррисона-Хендрикса-Джоплин подозревали а про Grateful Dead не знали почти ничего и не слышали, пластинки-то возили в основном коммерчески выгодные, вот все и бились головой об стенку под Дип Перпл.
На самом деле без молодежи публика не та, - возвращаясь опять к эмиграции: рок-н-ролл - молодежная штука, одними седыми хаерами не делается, нужен девчачий визг (хотя вообще это довольно противный звук), нужны скачущие юные тела.
Тут у нас на концертах это есть, а на западе нет, неоткуда ему там быть, дети тех кто уехал 20 лет назад, Умку уже не слушают. В частности, поэтому мне не хотелось бы отсюда уезжать насовсем.
- И опять возвращаясь к 100 концертам в год... вы некогда путешествовали автостопом, и даже как-то сказали, что до своих выступлений на конференциях добирались подобным образом? И сейчас так бывает?
Не-не, сейчас я не езжу, давно уже. Я перестала ездить, когда облысела - был у меня такой момент, когда я на полтора года полностью потеряла волосы, называется алопеция, причины не совсем ясны, возможно, это стресс. Волосы потом выросли, а ездить я так и отвыкла. Тем более, Боря этот дискурс, так сказать, не поддерживает. Он и поезда, правда, не поддерживает, но тут уж деваться некуда.
Для автостопа нужно время, свобода, ненаправленность, некоторое отсутствие силы притяжения, чтобы принимать свободную форму во времени и пространстве, пробовать мир на зуб, ощущать в полной мере, что Бог есть случайность. А я уже много лет работаю в режиме вектора, у меня все расписано на два месяца вперед.
-Вы как-то говорили о cебе, что новые песни у вас сочинялись почти каждый день. А потом, я видел упоминание о том, что новых песен вы уже почти не пишете и не исполняете... Последний альбом был сольный, и он вышел в 2010 году, так ли это?
Ну да, сольный, но в нем все равно участвуют и Боря Канунников, и Миша. Барабанщик, правда, там искусственный, мы его на клавишах набрали, потому что Марков во время записи заболел. А с записью как всегда, был цейтнот, мне приспичило делать альбом под лето, и оставлять его на осень было никак нельзя, а в студии все расписано, я еле выторговала для нас еще пару-тройку смен... короче, сплошные нервы. Но несколько песен там звучат как полное электричество.
Он считается сольный, да, потому что я его придумала сама, вообще сначала думала, что запишу сама, в лучшем случае с Яном Сурвилло, нашим звукорежиссером, у которого мы всю жизнь записывались. После записи винила мы как-то были травмированы, возвращаться в студию никому не хотелось, особенно гитаристу. Ну, это наши дела внутренние, невеселые. А альбом получился просто на славу, я прыгала от счастья, мы с Борей оба прыгали.
Новых песен сейчас мало. Но иногда бывают. Стишков больше.
Я не парюсь - "Веселая жизнь" меня в этом смысле полностью удовлетворила. Может быть, я не буду больше записывать альбомов, время альбомов, возможно, прошло. Но мне от этого ничуть не грустно.
- На ваши выступления вы привозите книгу Введенского "Всё", которую подготовили к печати два года назад, и при этом вам помог наследник Введенского. Можете, рассказать, как он вас выбрал и кто это?
Наследник Введенского - Борис Александрович Викторов, достойнейший человек, настоящий интеллигент в лучшем смысле слова.
Весь крик, который стоял в интернете по поводу запрета, который он якобы наложил на издание Введенского, произошел потому, что он в свое время просто не захотел связываться, разнимать дерущихся ногами и зубами публикаторов, а самоустранился, предоставив другому человек заниматься наследственными делами. А когда тот человек умер, мы как раз с Викторовым встретились в Харькове, где он живет, он хотел передать мне книгу воспоминаний, которую написал и издал сам, небольшим тиражом.
Дальнейшее я неоднократно в красках описывала устно и письменно: ужасаясь собственной решимости, я возьми да и спроси: а вы будете Введенского издавать? и если да, то с кем? Оказалось, что Викторов готов работать со мной, а вовсе не с тем, кто зубами и когтями вырывал друг у друга право первой ночи.
У меня еще в начале 90-х, когда я работала по специальности, была составлена книга, том Введенского с комментариями и так далее, но тогда же был переиздан ардисовский двухтомник, и я, конечно, сняла свою кандидатуру, мне с этим конкурировать было тогда не по чину.
А тут я взяла тот свой том за основу, все кардинально переделала, добавила огромное приложение, куда, в частности, вошли почти полностью ценнейшие воспоминания Викторова, а также письма Введенского к Хармсу прочее, что ни в коем случае не попало бы в новое издание двухтомника, потому что его составитель со многими, в том числе с Викторовым, на ножах.
Ну вот это опять такие внутренние невеселые дела, а наружу попадает только конечный результат, все же книжка получилась хорошая. Хотя в первом издании много было опечаток: там всегда сложно с корректурой, потому что по некоторым причинам надо оставлять в неприкосновенности авторскую пунктуацию, и пока следишь за этим что есть сил, и бодаешься с корректором, проскальзывают рядовые опечатки. Опять же, как и в случае с записью музыки, публика всего этого, как правило, не замечает.
-Название книги "Все" означает ли, что вы больше не занимаетесь филологией, или это весь Введенский?
И то, и другое. Название, мне кажется, удачным оказалось.
Во-первых, это название стихотворения Введенского, во-вторых - весь Введенский (что не сложно - текстов-то сохранилось всего штук 50), в-третьих - я хотела сказать, что больше мне от филологии ничего не надо, сбылась моя мечта и так далее. Черта с два, я тут же сделала для них в серию Вагинова, потом мне в другом месте предложили переиздать Хармса, которого я составляла тогда же в начале 90-х, и его тоже надо было кардинально переделывать, ну и как-то втянулась.
Хотя сидеть за компьютером мне крайне не нравится, гораздо приятнее было писать от руки и печатать на машинке.
-Недавно Дмитрий Волчек ("Митин Журнал") сказал, что сейчас в прозе упадок, но в поэзии настоящий ренессанс. Вы согласны? Кого бы из поэтов вы сейчас выделили?
Ну кого-кого, себя, конечно. А если всерьез, то есть прекрасные поэты, хотя их мало. Интерес к поэзии, однако, внезапно и вот опять же - совершенно непредсказуемо вырос, сегодня можно влегкую собрать народ просто на чтение стишков (моих, например), приходит человек сто, все слушают внимательно, чего-то там понимают, смеются. Это удивительно и приятно. Я с давних пор люблю поэта Ерему (Александра Еременко), вот настоящий король поэтов - немногословный, без суеты, я многому от него научилась. В начале восьмидесятых его на руках носили, а сейчас мало кто знает.
Есть прекрасный поэт Алексей Цветков, живет в Нью-Йорке. Грандиозный поэт, мне, правда, непонятно, зачем он уделяет внимание каким-то политическим вопросам, мне кажется, они не стоят его внимания. Но это беда эмиграции - повышенное внимание к нашим баранам и козлам.
Опять же, отличным психоделическим поэтом был Дельфин, я имею в виду Сашу Дельфинова, он сейчас в Берлине живет, - и возможно, остался, но тоже, на мой взгляд, слишком распыляется на социально-политическом фронте. Вот это "поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан" - покамест, кроме вреда, никакой пользы русской поэзии не приносило. Что до нонешних "звезд" сетевой поэзии - как-то ни уму, ни сердцу, я даже называть их не буду.
-Выпуск виниловой пластинки несколько лет назад, когда винил уже, казалось, умер -это был очень крутой эксперимент. Как много сейчас любителей винила? Интересна судьба этой записи, уже многие ли сделали с неё файлы, которые попали в торренты или распространились в Сети?
Не знаю, я, честно говоря, не слежу. В самом начале, когда на торренты выложили, мы попросили убрать, и человек честно убрал. Сейчас продается уже второй тираж, вторая тысяча. Если бы издатели, держатели лейбла, прилагали тоже какие-то усилия к ее распространению, пластинка, конечно, продавалась бы более лихо, но для винила и такие темпы неплохи.
Мы ведь продаем ее практически только "руками" - на концертах, или по почте рассылаем. Лейбл уже закончил свое земное существование, а мы с ним все еще расплачиваемся. А любителей винила полно, и их количество растет.
Второй тираж - собственно, и есть правильный тираж, с правильным звуком, там произведен аналоговый мастеринг, чего мы никак не могли добиться для первой тысячи пластинок. Очень не хотелось поганить звук цифрой, и первые 200 пробных пластинок были вообще без мастеринга и звучали, честно говоря, тускловато. После того, как мы все нервы оставили в этой небольшой студии за это небольшое время, это был обидный результат. После долгих переговоров решено было 800 пластинок допечатать с цифровым мастерингом - хозяева лейбла почему-то никак не могли найти того, кто мог бы сделать аналоговый.
Ну и наконец нашли, но это уже только на второй тираж. Вот опять я о кухне, а кухня - всегда чад, беготня, замотанность. А на выходе - красивенькая пластинка или книжка, какая разница, каким потом и кровью это достигнуто.
- Расскажите про книгу "Стишки для детей и дураков". Можете ли привести тут любой маленький стишок?
Маленький стишок, маленький стишок... Можно, но он не вошел в книжку.
Например:
Преодолевая природный стыд,
Поэт на сцене прилюдно ссыт.
Называется "Авангард". Вообще в эту книжку многое не вошло именно из-за хулиганской составляющей, которую никак не выкинешь, только вместе с целым стишком. Просто ОГИ издает детскую серию, такие квадратные книжки с картинками, и я со своими маршакоподобными виршами чудненько туда вписалась. Они сами предложили. Картинки Кристины Радовой, моей невестки, туда как нельзя лучше подошли - тоже такие полудетские, смешные и немного хулиганские.
Мы уже много лет делаем "интерактивную" самиздатскую книжку "Стишки" в мягкой обложке, я ее везде с собой вожу и продаю на концертах вместе с компактами, она все время пополняется новыми стишками, но поскольку шрифт очень мелкий, это не сильно влияет на объем. А тут - впервые типографский вариант, интересно. Разлетелась она, кстати, за пару месяцев.
Есть еще одна книжка, тоже самиздатская, с картинками нашей подруги Кати Андреевой (не всем известная художница, а совсем другая). Там другие стишки, вообще я как предстаю с какой-то другой стороны, менее детской и смешной. Но этих книжек еще меньше, их сложно печатать, картриджи летят как ласточки. Допечатываем потихоньку, по 20-30 штук.
- Как вы вообще относитесь к тому, что многие сейчас говорят о смерти звукозаписи как бизнеса? Например, к тому что любая музыка попадает в Сеть, тиражируется и мгновенно распространяется? Вы ведь всегда делали доступ на концерты либо дешёвым, либо бесплатным...
Для того, чтобы выложить музыку в интернет, ее тоже нужно записать. А бизнес - штука свинская, пускай дохнет, мне не жалко. Бизнес - это когда посторонние толстые дядьки наживаются на талантливых людях. Это нам не надо. Мы, правда, никогда в этом и не участвовали. И действительно любим делать недорогой вход - особенно это касается нашей страны, где катастрофическое имущественное расслоение.
Каким-то удивительным образом мне удалось протусоваться по лезвию ножа - между "прокуренной кухней", где ты нужен только парочке угашенных приятелей, и пресловутым шоу-бизнесом. А сейчас благодаря интернету это стало и вовсе легко, хотя вообще я интернет терпеть не могу. Но полезный, сволочь, никуда не денешься.
Я со смехом отношусь к любым попыткам установить и соблюдать какие-то копирайты. Это опять-таки кто-то хочет с кого-то какие-то бабки соскрести, на сей раз под видом соблюдения справедливости. Смешно и противно.
- Каких технологий, на ваш взгляд, пока не хватает пока музыкантам? Порой, например, жалуются, что через Интернет играть одновременно невозможно, и это то, за чем будущее...
Невозможно и не нужно.
Трахаться через интернет тоже невозможно - и не нужно, мне кажется. Также невозможно через интернет поесть, поспать, подышать и даже испражниться. Что-то надо все же делать лично.
- С момента вашего первого выступления на публике прошло уже довольно много времени. Что вы узнали о себе и своих песнях за это время?
О, очень многое.
Во-первых, я с изумлением узнала, что это кому-то может быть невероятно интересно. Прямо-таки необходимо. как воздух. И таким образом создалась эта обратная связь, как луч между двумя зеркалами, и он бьет и бьет в обе стороны, и светится, и играет, и конца этому нет. Это великолепное ощущение, как любовь. Я хочу, чтоб так было всегда.
Ну и кроме того, я узнала, как писать песни, но, к сожалению, опять забыла. Этому невозможно научиться, каждый раз делаешь и забываешь, и когда оно опять приходит, это каждый раз поразительно...
Умка и Броневик. Собрание сочинений.
Беседовал Дмитрий Попов (Kroogi).
Фото: Мария Мельникова