Каждый новый альбом Умки (с БРОНЕВИКОМ ли, без) - событие в культурной жизни России и всех возможных зарубежий. А её песни воспринимаются на разных уровнях: Под них можно просто расслабиться и получать удовольствие, вовсе не пытаясь проникнуть в содержание. А можно погружаться с головой и отыскивать философские смыслы (именно так, во множественном числе). А иногда для того, чтобы вслушаться-вдуматься-углубиться в песню, требуется много-много времени. Быть может, поэтому я целых два года созревал для того, чтобы приступить к обзору последнего альбома Умки.
Всё началось с двух фотографий, сделанных летом 2010 года: на одной Умка с мрачным лицом стоит у дорожного знака на въезде в поселок Веселая жизнь, расположенный на полпути между Ростовом-на-Дону и Краснодаром по трассе М4; на другой - она же с веселым лицом на выезде из поселка. Эти фотографии можно увидеть соответственно на фронтоне и аверсе обложки. Собственно, они и подсказали Умке название альбома, а год спустя родилась и одноименная песня. Кто-то, пристально вслушавшись/вчитавшись в строки последней, как раз заглавной песни, решит, что здесь без Игоря Федоровича Летова не обошлось. И будет прав: во-первых, "Долгая Счастливая Жизнь" ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ - едва ли не единственный отечественный альбом, который заинтересовал Умку (как известно, слушает она исключительно западную музыку, а русский рок ей принципиально безразличен). Во-вторых, фамилия идеолога сибирского панка и название альбома упоминаются в тексте. Так что и песню, и весь альбом можно с полным правом считать данью памяти Егора Летова.
"Веселая Жизнь" - сольный альбом Умки. Однако БРОНЕВИК зримо присутствует и здесь: ей помогали гитарист Борис Канунников (в некоторых песнях он сыграл и на клавишных) и басист Михаил Трофименко, а также звукорежиссер и клавишник Ян Сурвилло, в БРОНЕВИК не входящий. В записи трех песен - "Часть Программы", "Чучело" и "Веселая Жизнь" - использовалась компьютерная программа, имитирующая живого барабанщика. Борису и Яну удалось добиться полноценного звучания группы. Эффект налицо: не каждый догадается, что барабаны не живые. Сама Умка не только напела все голоса, но в нескольких песнях - надо сказать, впервые! - сама играла на электронных барабанах: звуки записывались, затем сэмплировались и накладывались друг на друга.
В свое время, рецензируя альбомы УМКИ И БРОНЕВИЧКА "Ход Кротом" и "Кино Из Одуванчиков" в журнале"Свистопляс" №2'2000, Александр В. Волков обратил внимание на две их особенности: "...Последние её альбомы издевательски коротки. Например, "Ход кротом". Да и "Кино..." не дотягивает до 40 минут. Причем, достижение стилистического и жанрового равновесия в этих альбомах не подлежит сомнению". Продолжительность "Веселой Жизни" также меньше 40 минут. Но разве количество способно повлиять на качество? Отсутствие же стилистического и тематического единства в данном случае - скорее достоинство, чем недостаток, так как работает на концепцию альбома. Да и Умка - надо отдать ей должное - в любом из избираемых стилей чувствует себя не просто свободно, а комфортно.
Рок-н-ролл "Часть Программы" - апология фатализма. Лирический субъект Умки (так и хочется поставить знак равенства между героем и автором) представляет все происходящее как часть некой программы, разработанной кем-то, и снимает с себя ответственность ("Не смотрите на меня. Я не знаю ни хуя...").
Несколько песен выросли из ностальгии по СССР. При этом важно подчеркнуть: ностальгии не политической, а метафизической. Мы живем в стремительно изменяющемся мире, за которым не поспеваем, и ностальгия служит для нас компенсаторным механизмом. Да и, что греха таить, в советском прошлом было много хорошего. А что сейчас? Да, на смену кассетной деке пришел компьютер с CD-writer'ом, номера "Нового Мира" (как, впрочем, и многих других изданий) теперь доступны в Интернете, никто не вспомнит о товарном дефиците, открываются границы на все четыре стороны... Но намного ли стало лучше? И дело вовсе не в отрицательном отношении Умки ко всевозможным спамам-слэмам, лизингам-тюнингам, принтерам-сканерам. Они - лишь имена нарицательные для характеристики постиндустриального общества, жить в котором далеко не все оказались готовы психологически. На рефлексии о времени строятся холодновато-отстраненная, с обилием электронных эффектов, зарисовка "Дым", стилизация рэпа "National Hero", лирически-проникновенный монолог "Люди Прошлого Века" и почти речитатив "Нет Никакой Другой". Ностальгия перерастает границы одной большой страны и распространяется на весь XX век. Её концентрированным выражением стала песня "Встань И Ходи".
Эпиграфом к "Чучелу" могло бы стать высказывание Ясперса: "Быть свободным означает быть самим собой". Или Сартра: "Свобода - важнейшая субстанция самого человека". Эта песня - гимн свободе, которая в авторском представлении не имеет ничего общего с осознанной необходимостью. И слава богу. Иначе не знали бы мы рок-музыканта и поэта по прозвищу Умка. Заданную тему - в несколько ином преломлении - продолжает ритм-энд-блюз "Дом, Который Строю Я". Поэтика Умки не полагается на дом как на пространство. Обращает на себя внимание перечисление в тексте строительных материалов:
Я построю дом из морского песка
Из воды, из лебеды, из сухого листка <...>
Я построю дом из лунного луча
Битого-небитого чужого кирпича
Из разбитого корыта, из диванных пружин
Из всего, что мной забыто, из попутных машин...
Таким образом, дом - это развернутая метафора, фиксирующая и внутренний мир автора, и образ жизни, который Умка ведет уже много лет.
Песня "След От Самолета" выдержана в лучших бардовских традициях. Лично мне приходят на память Новелла Матвеева, Ада Якушева, Булат Окуджава. Здесь причудливо сплетаются мотивы полета как метафоры свободы и прощания как метафоры смерти. Мелодию и текст пронизывает настроение просветленной скорби. Просто удивительно, как человеку, не любящему авторскую песню, удается создавать шедевры в этом жанре.
Чем может быть чревата претензия на переустройство окружающего мира? Исчерпывающий ответ на поставленный вопрос содержится в философском монологе "Бог Не Играет В Домино". Умка абсолютно права: можно и в козлах остаться. И в буквальном, и в переносном смыслах.
Наконец, в композиции, давшей название альбому, подводится итог всему сказанному: как бы порой плохо и трудно ни было, нет иной жизни, кроме веселой. Вот такой жизнеутверждающий вывод с жирным восклицательным знаком в конце.
Умка лукавит, постоянно говоря в своих интервью, что филологией больше не занимается: ведь написание стихов - это практическая разновидность занятия филологией. Смею не без категоричности утверждать: Умка - Поэт с заглавной буквы. О её стихах-песнях мне хочется писать и говорить много, долго и пространно. Всем желающим советую сходить на её и почитать стихи песен (язык не поворачивается обзывать их текстами). Здесь же мне хочется обратить внимание лишь на некоторые качества ее поэзии. Это, во-первых, широчайший массив источников цитирования - явного и скрытого, прямого и превращенного, точного и приблизительного: здесь вам и Библия ("Встань и ходи..."), и (пост)советское массовое сознание ("Он тебе начальник, а ты дурак..."), и шотландский фольклор в пересказе Маршака ("Мне не нужен дом, который строил Джек..."), и Ницше ("Ты хотел быть выше добра и зла..."), и Ленин ("Шаг вперед, два шага назад..."), и Погосский ("Плох тот солдат, который не мечтает вернуться назад..."), и Голдинг ("Японский бог, повелитель блох..."), и, конечно, уже упоминавшийся лидер ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ ("долгая счастливая жизнь...", "Летов вылетает в трубу..."). Во-вторых, обилие аллитеративных фраз, заставляющее вспомнить знаменитое верленовское высказывание "Стань музыкою, слово!". Вот лишь некоторые: "Это засуха ставит вопрос ребром как сухая старуха с пустым ведром..." Или: "Для таких, как он, ты всего лишь брак, для таких, как ты, у него есть мрак, ты ему не друг, он тебе не враг..." Или: "Помнишь поролоновый бред, помнишь пластилиновый рай..." В-третьих (и это теснейшим образом связано с "во-вторых"), Умка довольно часто прибегает к такому приему как внутренняя рифма. Например: "Только гром без дождя, только дальний гром. Перекошенный гром, гром, гром. Только дом без меня, только дальний дом, только брошенный дом, дом, дом..." Или: "Рейс из Аризоны, рейс из Миннесоты, города как соты. Песенка пропета, остаются ноты. След от самолета..." Или: "У тебя валет, у него король, у тебя билет, у него контроль..." "Часть Программы" и "Чучело" целиком составлены из внутренних рифм. Кому интересно, включайте наблюдательность.
А я спешу поделиться своим наблюдением: этот альбом лучше слушать на дорогостоящей аппаратуре с широким частотным диапазоном. Весь кайф именно в тех частотах, которых не позволяют добиться ни "мыльницы"-бумбоксы, ни компьютерные колонки, ни даже самые хорошие наушники.
А напоследок хочу настоятельно порекомендовать "Веселую Жизнь" всем: тем, кто постоянно пребывает в хорошем настроении - в качестве профилактического средства, а тем, кто страдает депрессиями - в качестве безотказного лекарства.
Автор: Г. Шостак
опубликовано 17 октября 2013, 22:36
Каждый новый альбом Умки (с БРОНЕВИКОМ ли, без) - событие в культурной жизни России и всех возможных зарубежий. А её песни воспринимаются на разных уровнях: Под них можно просто расслабиться и получать удовольствие, вовсе не пытаясь проникнуть в содержание. А можно погружаться с головой и отыскивать философские смыслы (именно так, во множественном числе). А иногда для того, чтобы вслушаться-вдуматься-углубиться в песню, требуется много-много времени. Быть может, поэтому я целых два года созревал для того, чтобы приступить к обзору последнего альбома Умки.
Умка лукавит, постоянно говоря в своих интервью, что филологией больше не занимается: ведь написание стихов - это практическая разновидность занятия филологией. Смею не без категоричности утверждать: Умка - Поэт с заглавной буквы. О её стихах-песнях мне хочется писать и говорить много, долго и пространно. Всем желающим советую сходить на её и почитать стихи песен (язык не поворачивается обзывать их текстами). Здесь же мне хочется обратить внимание лишь на некоторые качества ее поэзии. Это, во-первых, широчайший массив источников цитирования - явного и скрытого, прямого и превращенного, точного и приблизительного: здесь вам и Библия ("Встань и ходи..."), и (пост)советское массовое сознание ("Он тебе начальник, а ты дурак..."), и шотландский фольклор в пересказе Маршака ("Мне не нужен дом, который строил Джек..."), и Ницше ("Ты хотел быть выше добра и зла..."), и Ленин ("Шаг вперед, два шага назад..."), и Погосский ("Плох тот солдат, который не мечтает вернуться назад..."), и Голдинг ("Японский бог, повелитель блох..."), и, конечно, уже упоминавшийся лидер ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ ("долгая счастливая жизнь...", "Летов вылетает в трубу..."). Во-вторых, обилие аллитеративных фраз, заставляющее вспомнить знаменитое верленовское высказывание "Стань музыкою, слово!". Вот лишь некоторые: "Это засуха ставит вопрос ребром как сухая старуха с пустым ведром..." Или: "Для таких, как он, ты всего лишь брак, для таких, как ты, у него есть мрак, ты ему не друг, он тебе не враг..." Или: "Помнишь поролоновый бред, помнишь пластилиновый рай..." В-третьих (и это теснейшим образом связано с "во-вторых"), Умка довольно часто прибегает к такому приему как внутренняя рифма. Например: "Только гром без дождя, только дальний гром. Перекошенный гром, гром, гром. Только дом без меня, только дальний дом, только брошенный дом, дом, дом..." Или: "Рейс из Аризоны, рейс из Миннесоты, города как соты. Песенка пропета, остаются ноты. След от самолета..." Или: "У тебя валет, у него король, у тебя билет, у него контроль..." "Часть Программы" и "Чучело" целиком составлены из внутренних рифм. Кому интересно, включайте наблюдательность.