***DataBack Read Error 2641 НННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН: UNSUBSCRIBE letters "Victor Levin" <victor@tilint.com>
u> Я думаю, у них разговора не получилось бы. u> Уверена. u> Привет Ну, Ань... Не то чтоб они взяли и дуэтом спели. Но встретиться-то они могли на съёмочной площадке какого-нибудь очередного Арапа. Советские режиссёры любили приглашать Вертинского на роли старинных аристократических снобов, возможно, как одного из немногих людей в Союзе, знавших, что такое вестфальская ветчина... Думаешь, ВС, выросший на пластинках Пьеро, стал бы делать вид, что не знает, кто перед ним? Да и Вертинский, судя по его мемуарам, всегда интересовался, тупо выражаясь, творческой молодёжью, в Шанхаях своих был вообще чем-то вроде аверченковского Мецената, очень плотно общался с таким же безумным богемным народом, как меценатовы клевреты. То есть не был он таким уж снобом, чтоб отказываться от общения с яркими современниками. Другое дело, что общения с ним никто не хотел афишировать в Союзе. Грустная острота последних лет жизни, оброненная кому-то из журналистов, просивших об интервью: "Я дам вам интервью. Но его нигде не напечатают, молодой человек. В этой стране я существую на правах публичного дома." - "???" - "Вот так: все знают, все туда ходят, но говорить об этом в обществе - не принято." Не, правда, могло быть интересно. Ну да что теперь.